1774 год

Январь.

13 - Емельян Пугачев одержал победу над правительственными войсками под Оренбургом.
       Все войска, находившиеся в Оренбурге, выступили из города тремя колоннами под предводительством Валенштерна, Корфа и Наумова. Но темнота зимнего утра, глубина снега и изнурение лошадей препятствовали дружному содействию войск…»
       Конница мятежников заехала в тыл наступающим, отрезав путь к Оренбургу, что создало панику. «Все войско бежало в беспорядке до самого Оренбурга, потеряв до четырехсот убитыми и раненными и оставя пятнадцать орудий в руках разбойников. После сей неудачи Рейнсдорп уже не осмеливался действовать наступательно и под защитою стен и пушек стал ожидать своего освобождения».

Март.

22 - в кровопролитнейшем сражении под Татищевой правительственные войска нанесли повстанческой армии самое тяжелое поражение. Пугачевцы потеряли более пяти тысяч убитыми и ранеными, всю артиллерию. И хотя еще до поздней осени отряды Емельяна Пугачева и Салавата Юлаева вели активные боевые действия, захватили и разорили Белорецкий и Воскресенский, Ижевский и Боткинский горные заводы, крепость Магнитную, Казань, Саратов, все же после сражения под Татищевой, восстание пошло на убыль.
24 - цены на съестные припасы в Оренбурге колебались в зависимости от положения осажденных и шедших к ним на выручку правительственных войск. Если войска терпели от повстанцев поражение и не приближались, а отдалялись от Оренбурга, то на городском базаре цены на хлеб в тот же день повышались. И наоборот. Хитростью и подкупом спекулянты выманивали у солдат и офицеров гарнизона разведывательные данные о противостоянии противников, о предполагаемых сражениях и возможных последствиях. Держали нос по ветру, наживаясь на голоде населения. Хлеб они припрятывали до последнего дня осады, надеясь откупиться им от мятежников в случае падения Оренбурга К такому выводу Рычков приходит на основе своих наблюдений. Как только, замечает он, правительственные войска, выбив отряды повстанцев из Татищевой и Берд, в марте подступили к Оренбургу и до снятия осады оставались считанные дни, хлеб на городском рынке резко подешевел, откуда-то взялись другие продукты.
       «Сия сбивка цен на хлеб, — пишет Пётр Рычков, — не от чего иного произошла, как от сего, что торгующие им корыстолюбцы и лихоимцы заподлинно уже узнали о приближении войск, и что при оных провианта везут довольно. И до того начали старатьсяу чтобы еще у них имеющийся запасный или паче утаенный хлеб как можно скорее и с лучшею для себя прибылью допродать, что и нижеозначенными почти со дня на день уменьшавшимися ценами доказывается, и 24 числа сего марта в 3 копейки фунт уже продавали, хотя никакого хлебного привоза в город еще не было».
       Значит, хлеб в городе был всегда, хранился в тайниках спекулянтов, в то же время люди умирали от голода. Для их спасения Рычков придумал рецепт приготовления «новой пищи на случай бедственных приключений». Из чего? Почти в каждом дворе, а также на скотобойне имелось множество старых говяжьих и бараньих кож. Из них-то Рычков и рекомендовал готовить пищу. Как? Растянуть кожу на земле или на деревянном щите, огнем или кипятком снять с нее шерсть, затем тщательно вываривать. Когда она размякнет, разбухнет, ее нужно разрезать на тонкие ремешки или порубить, как капусту, и варить лапшу с добавлением трав, лука, чеснока или лимонного сока. Варево можно также остудить и употреблять как студень, холодец.
       Князь Петр Михайлович Голицын, в конце марта, во главе правительственных войск вступил в Оренбург, освободив его от шестимесячной осады. Он попросил Рычкова «рассмотреть и в порядок привести походные его записки». Так в руках Рычкова оказался ценный документ, позволявший расширить сведения о действиях пугачевских отрядов не только близ Оренбурга, но и в самых отдаленных провинциях.
       Для большей объективности в описании этих событий Рычков нуждался и в таком доподлинном источнике, как «Журнал Рейнсдорпа», в котором чиновники Оренбургской губернской канцелярии по дням и часам вели, со слов губернатора, запись всех мер и действий местной администрации против мятежников. Этим документом Рычков надеялся подкрепить свои наблюдения и записи, сверяя их, так сказать, с официальным источником.

Май.

10 - после смерти ЛЮДОВИКА XV на французский престол взошел его внук ЛЮДОВИК XVI. Впереди его ожидала гильотина.
12 - (1 мая о ст. ст.) издан Именной указ "Об изъятии благоволения жителям Оренбурга за оказанную верность при осаде его Пугачевым".

Июнь.

20 - Во время русско-турецкой войны 1768—74 гг. у селения Козлуджа (сев.-вост. Болгария) 14-тысячный корпус под командованием А. В. СУВОРОВА разбил турок под командованием АБДУЛ-РЕЗАКА (около 40 тысяч человек). Второй русский корпус под командованием М. Ф. КАМЕНСКОГО подошел к полю боя только в конце дня. В этот же день на правом фланге русских войск отряд И. П. САЛТЫКОВА разбил 15-тысячный турецкий отряд у Туртукая. Общее командование русскими войсками осуществлял Петр Александрович РУМЯНЦЕВ, ставший на следующий год фельдмаршалом и графом ЗАДУНАЙСКИМ. В итоге в июле был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор, выгодный для России.

Июль.

21 - подписанием Кючук-Кайнарджийского мира завершилась русско-турецкая война, длившаяся с 1768 года. Турция признала независимость Крымского ханства, право русских торговых судов беспрепятственно плавать по Черному морю и проходить через Черноморские проливы, присоединение к России Азова, Керчи и др. территорий, а также русский протекторат над Молдавией и Валахией.
26 - Пётр Иванович Панин лежал в постели, мучимый своей старой подагрой, когда к нему в Михайловку привезли секретное письмо от его младшего брата Никиты Ивановича, известного в то время дипломата. Он писал: «…Сего утра получили мы известие о разорении города Казани, и что губернатор со всеми своими командами заперся в тамошнем кремле. Мы тут в собрании нашего Совета увидели Государыню крайне пораженную, и она объявила свое намерение оставить здешнюю столицу и самой ехать для спасения Москвы и внутренности Империи, требуя с великим жаром, чтобы каждый из нас сказал ей о том свое мнение. Безмолвие между нами было великое… Окликанные дураки Разумовский и Голицын твердым молчанием отделались. Скаредный Чернышев трепетал между фаворитами, в полслова раза два вымолвил, что самой ей ехать вредно… Совет кончился тем, чтоб обождать Румянцева курьера с заключением мира с Турцией… Между тем сам я решился ехать против Пугачева или ответствовать за тебя, мой любезный друг, что при всей своей дряхлости возьмешь на себя спасать Отечество, хотя бы надобно было тебя на носилках нести, если только Государыня того желает… Государыня будучи весьма растрогана сим моим поступком, божилась предо мною, что она никогда не умаляла своей к тебе доверенности, что она совершенно уверена, что никто лучше тебя Отечество не спасет… что ты не отречешься в сем бедственном случае послужить ей и Отечеству. Вот, мой любезный друг, каковым образом жребий твой решился».
       Никита Панин далее просит своего старшего брата, не дожидаясь письма от императрицы, самому написать ей о своей готовности к службе. Он винится, что, не спрося совета, рекомендовал его, больного человека, как спасителя Отечества. Понимаю, замечал он, «какому бремени ты подвергаешься, но знаю ж и то, что где Отечество вопиет, тут ни у тебя, ни у меня не может быть места размышлениям о собственном нашем бытии».
       В тот же день Петр Иванович отправил письмо Екатерине II, в котором извещал, что узнал от своего брата о том, «что Вашему Императорскому Величеству благоугодно стало всемилостивейше избрать меня к употреблению на пресечение внутреннего в империи пугачевского смятения». Благодаря императрицу за оказанное доверие, Панин, однако, замечает, что должен «в том открыться, что слабость моего здоровья и увечные припадки приводят меня в трепет, чтоб иногда в самых нужнейших действиях не отлучили от возможности исполнять их и своего звания или бы смертию онаго не прекратили». Панин просит снабдить его генералом, который бы в случае чего мог заменить его на боевом посту. И далее: «Я бы почитал теперь первым своим долгом предстать пред Ваше Императорское Величество, но истинно нет естественной силы на такую скоропостижную переездку».
29 - не приняв во внимание болезнь Панина, императрица послала ему письмо и официальный рескрипт о назначении его главнокомандующим войсками, посылаемыми на подавление Пугачева.
       «Вам известно уже настоящее положение дел в Оренбургской и Казанской губерниях, и степень неустройства, до которого там гражданское наше правление доведено изменою и бунтом появившегося под именем покойного Императора Петра третьего, самозванца из беглых донских казаков Емельяна Пугачева». Императрица подчеркивает, как важно «скорое и совершенное прекращение сего зла до последних его источников», для чего «избираем Мы вас к тому яко истинного патриота, коего усердие, любовь и верность к Отечеству… испытаны нами уже во многих случаях».
       В рескрипте императрица обещает выполнить все требования Панина, дать ему всю полноту власти. К таким распоряжениям и склоняли ее придворные советники, еще недавно глумившиеся над Паниным, теперь же с надеждою взирающие на него, как на своего спасителя. Ведь положение в стране, охваченной небывалым по размаху восстанием, было катастрофическое. Видные генералы Корф, Кар, Бибиков, Голицын, Чернышев, Рейнсдорп не смогли подавить мятеж.

Август.

1 - Английский ученый Джозеф ПРИСТЛИ впервые получил чистый кислород.
24 - (13 августа по ст. ст.) Императрица ЕКАТЕРИНА II извещает в письме ВОЛЬТЕРА: «Маркиз Пугачев наделал мне много хлопот в этом году. Я была вынуждена более шести недель следить с непрерывным вниманием за этим делом». Вольтер, конечно, вряд ли мог сочувствовать тому, кого в переписке иронически называли «маркизом», но и ответное пожелание знаменитого вольнодумца, чтобы «Пугачев был без промедления повешен», вызывает удивление.
25 - тридцатишестилетний полковник Андрей Рычков, старший сын Петра Ивановича Рычкова, во главе небольшого отряда вступил под Симбирском в сражение с численно превосходящей конницей повстанцев. В разгар боя одна часть отряда поколебалась и побежала, другая — перешла на сторону вожака мятежников Фирса Иванова. Оставшись с двумя десятками своих солдат, Андрей Петрович дрался с отчаянной храбростью, но был тяжело ранен в руку и спину. При нем находился его 16-летний сын Петр. Уланы отбили для него лошадь и дали способ ускакать: к тому моменту полковник Андрей Рычков был уже убит.

Сентябрь.

4 - (24 августа по ст. ст.) Царские войска под командованием подполковника МИХЕЛЬСОНА (участник Семилетней и русско-турецкой войн, кавалер ордена св. Георгия 3-й степени) у Солениковой ватаги, верстах в ста от Царицына и в сорока от Черного Яра, нанесли решающее поражение в ходе Крестьянской войны 1773-75 гг. силам Емельяна ПУГАЧЁВА. Не помогло Пугачеву и произведение накануне своих соратников в фельдмаршальские и генеральские звания. Некоторые из них уже стали на путь предательства своего «императора». Восставшие потеряли до 7 тысяч убитыми, 6 тысяч пленными, все 24 пушки. Сам Пугачев сумел бежать, но в середине сентября в Царицын прибыл генерал-лейтенант СУВОРОВ, возглавивший преследование остатков пугачевской армии. Крестьянский вожак был предан своими соратниками, привезен в Москву и казнен.
13 - оренбургский губернатор Рейнсдорп пришел в ярость, узнав, что известный боевой генерал и сенатор, граф Панин, недавно назначенный главнокомандующим войсками Оренбургской, Казанской и Нижегородской губерний, пригласил Петра Ивановича Рычкова в Симбирск для доклада о состоянии дел Оренбургской губернии. Как?! Почему по такому вопросу на аудиенцию вызван не губернатор, а Рычков, начальник Соль-Илецкого рудника?
       Панин знал Рычкова как географа, историка, экономиста и исследователя Оренбургского края и приглашал не для праздной беседы. Усмирив пугачевское восстание, Панин пожелал подробно ознакомиться с «гнездовьем Пугачева»: какие народы населяют край, какая их численность, занятия, культура, нравы… Эти сведения Панину нужны были как новому правителю Восточной России. Еще до встречи с Рычковым он заполучил первую часть его «Летописи» (Осада Оренбурга), которую через сенатора Еропкина ему передал из академической канцелярии Миллер. Миллер же посоветовал Панину в предстоящей работе по составлению «Исторических экстрактов» опереться на помощь Рычкова, который для этого сам предлагал свои услуги. В письме к Миллеру еще 13 августа 1774 года он писал: «Я хотя и знаком его сиятельству, бывал у него, но давно; мне мнится, что я, по сведению здешних дел и народов, мог бы употреблен быть нынче с пользою высочайших интересов».
       Панин не замедлил воспользоваться услугами известного историка и литератора, для чего и пригласил его в Симбирск. 13 сентября 1774 года Рычков выехал из Оренбурга. Он был так рад поездке, что оттолкнул все советы и устрашающие наставления не отправляться в столь опасную дорогу, пролегающую по местам еще не утихших мятежей. По пути заехал в Спасское, горестно оглядел разоренное имение и, не задерживаясь, помчался в Симбирск, куда прибыл 16 сентября. Более четырехсот верст за три дня!
       Панин удерживал Рвчкова подле себя более полутора месяцев.
14 - забитого в колодку, Пугачёва доставили на Бударинский форпост, где годом раньше вспыхнула первая искра восстания.

Октябрь.

25 - направил Рейнсдорпу ордер следующего содержания: «…Извольте, ваше Превосходительство, под собственным надзиранием, чрез способного человека из ваших подчиненных, приказать составить из дел и архивов Оренбургской канцелярии и ко мне без замедления прислать за вашею рукою два кратких исторических экстракта: один из них о киргизском народе, а другой экстракт о башкирцах».
       Получив 2 ноября панинский ордер, Рейнсдорп в ответном рапорте докладывал, что составлять «исторические экстракты» он поручил секретарю губернской канцелярии титулярному советнику Чучалову и двум его помощникам, которые приступили к работе.
31 - Пётр Иванович Панин вслед за первым своим ордером направил Рейнсдорпу еще одно распоряжение, в котором рекомендовал написание «исторических экстрактов» возложить на Рычкова и всемерно помогать ему в работе, открыв доступы ко всем необходимым документам. Провожая Рычкова из Симбирска, Панин вручил ему письменное «повеление», в котором разрешал «отъехать в Оренбург к настоящему при соляном деле правлению» и, не отлучаясь от службы, совместно с губернатором составить экстракты и незамедлительно выслать ему в Симбирск.

Ноябрь.

2 - в донесении в Сенат Пётр Иванович Панин подытожил вред, принесенный державе повстанческим движением, сообщал также о фактах произвола, бюрократизма, казнокрадства, царивших в административных учреждениях Казани, Симбирска, Саратова, Оренбурга, Челябинска, Самары, Троицка… Его возмущали трусость и бездеятельность местных чиновников, склонных, однако, к энергичному стяжательству и алчности, к такому миропорядку, где «производятся без страха и стыда взятки, пристрастия и отступления от правосудия». В донесении Панина отразились причины, истоки народного гнева, что долго копился и затем разрядился в гигантском восстании.
       Налаживая мирную жизнь в крае, Панин обязал крестьян вносить подати не с января, а с 1 сентября 1774 года, списав недоимки на минувшее грозовое время. Эта мера облегчала жизнь бедняцкого населения. Чтобы присечь злостную спекуляцию, он повелел не возвышать цены на провиант и фураж, грозя ослушникам смертной казнью.
15 - (4 ноября по ст. ст.) В Москву в «железной» клетке доставлен Емельян ПУГАЧЁВ.
       О сколько хлопот доставил вождь восстания, донской казак, называвший себя императором ПЕТРОМ III, императрице ЕКАТЕРИНЕ II! В какой ужас он привел дворянство! Какую надежду на справедливость подарил крестьянству! После захвата восставшими Казани паника вспыхнула в Нижнем Новгороде и Москве. Императрица велела срочно послать против бунтарей удачливого генерал–поручика Александра СУВОРОВА, уже отличившегося в Польше и Турции и заслужившего два ордена Святого Георгия. Но как ни спешил Суворов, он опоздал. Решающее поражение Пугачеву нанесли другие. Генералу довелось только завершить окружение разгромленного противника и отконвоировать преданного соратниками крестьянского вожака в Симбирск. Среди тех, кто занимался его поимкой, был и офицер секретной миссии, в скором будущем знаменитый поэт Гавриил ДЕРЖАВИН. Государственного преступника, каковым считался и по сути был Пугачев, везли в телеге, перекрытой прочными деревянными жердями, сквозь зазоры в которых можно было наблюдать за «злодеем». В железную клетку она превратилась в советское время.
       На всем пути до Москвы его посменно охраняли две роты солдат. В городе от Рогожской заставы до Красной площади конвой проследовал по улицам, заполненным народом. Дворяне, офицеры, духовенство, богачи ликовали. Барыни «везде по улицам искали окошечко, откуда бы посмотреть». Простой народ молча смотрел на «государя», своего заступника, окованного кандалами. Тюрьму устроили на Монетном дворе, там, где потом был расположен музей Ленина. Пугачева подвергли пыткам. Подозревали в подстрекательстве к бунту как иностранцев, так и раскольников и даже оппозицию из высшего дворянства. Но розыск таких доказательств не нашел: возмущение было стихийным. Екатерина II старалась показать, что ни к суду, ни к сентенции (приговору) она отношения не имеет и вовсе не сторонница жестких мер, но за следствием наблюдала внимательно. Во Францию одному их энциклопедистов, барону Мельхиору ГРИММУ, она сообщала: «Через несколько дней комедия с маркизом Пугачевым кончится; приговор уже почти готов, но для всего этого нужно было соблюсти кое–какие формальности. Розыск продолжался три месяца, и судьи работали с утра до ночи. Когда это письмо дойдет к вам, вы можете быть уверенным, что уже никогда больше не услышите об этом господине».
       По приговору, утвержденному императрицей, в январе Пугачева четвертовали, голову воткнули на кол, части тела разнесли по четырем частям города, положили там на колеса и сожгли. Страшному наказанию подвергли реку Яик, на которой началось восстание, — ее переименовали в Урал.

















В подготовке страницы использованы материалы сайтов http://www.citycat.ru/historycentre/index.cgi; http://www.hrono.ru/; https://ru.wikipedia.org/wiki/